Петра открыла двери номера и замерла на пороге. Слева комнату закрывало огромное зеркало от пола до потока. Справа - шкаф из светлого дерева. Прямо - окно. Она замерла и полюбовалась желтыми листьями, укрывающими землю и медленно кружащими в воздухе. Она вздохнула, оставив открытую дверь за спиной сделала вперед три шага. Остановилась на линии окончания зеркала и шкафа. Повернула голову налево: всю стену занимали зеркала. И лишь приглядевшись можно было увидеть, что это не одно полотно, а шкаф с зеркальными дверцами. Она осмотрела гладкий деревянный пол из светло-желтых досточек и перевела взгляд на другую стену: почти все пространство стены было занято широкими окнами с глубокими нишами подоконников. Ее взгляд переместился правее: стол-стойка с тремя высоким стульями, кухня из светлого дерева. Черный пол то ли из мрамора, то ли из его удачной имитации. За шкафом для входной одежды прятался небольшой кубик туалета и душевая кабина с высокими бортами ванной и матовыми стеклами дверей.
Она вернулась, закрыла двери и сделала несколько шагов на середину комнаты. Неспешно сняла со спины большой рюкзак. И, чуть сморщив носик - рюкзак поменьше с груди. В зеркалах отразилась высокая девушка с черными растрепанными волосами до плеч и бледно-розовом спортивном костюме с бордовыми вставками. Можно было от души потянуться и пройтись по комнате. Сначала она с удивлением несколько раз заглянула в зеркало у входной двери с обоих сторон: со стороны входа - зеркало, со стороны комнаты - дымчатое стекло. Удовлетворенно хмыкнула и провела рукой по ограждающей зеркало начищенной до блеска металлической стойке. Прошлась вдоль покрытой едва заметной бледно-соломенной тканью стены и дошла до зеркального шкафа. Не торопясь открыла дверцы: полки, шухляды, отделение для одежды с кучей плечиков. Перед окном пришлось повозиться: минуты три она разбиралась, как откидывается кровать. Наконец двухметровое ложе заняло свое место. Она обошла его по периметру, касаясь ткани кончиками пальцев. Окинула взглядом лежащие в нише одеяла и подушки: мягкие даже на вид, воздушные.
Наконец дошла до окна: тяжелые рамы из дерева, кажущегося даже на вид твердым и надежным, вымытые до глянцевого блеска стекла. Толстые деревянные подоконники и откосы из светлого дерева. Петра села на подоконник и, подтянув колени к подбородку замерла.
За окном была… осень. Темные мокрые стволы деревьев покрыты тонкими полосками зеленого мха. Корявые ветви украшены шапками ярко-желтых листьев. И лишь кое-где - яркие пятна багрянца или зеленые листья с начинающими буреть кончиками. Дождя не было. Но лужа с кружащими от порывов ветерка корабликами желтых и бурых листков подтверждала: он был. Он ненадолго отошел, но скоро вернется. Из-за грязно-серой тучи выглянуло солнышко и столбы света сквозь поредевшие кроны разукрасили мир яркими красками: листья оказались не просто желтыми: соломенными, янтарными, шафрановыми и льняными, кукурузными, горчичными и персиковыми. А еще золотыми. Она закрыла глаза и приподняла лицо, наслаждаясь неожиданным прикосновением солнца. Словно нежным поцелуем старшего брата.
Она могла сидеть так, не о чем не думая и никуда не спеша часами, но… Два рюкзака посреди комнаты намекали своими раздутыми боками, что рассиживаться можно, как бы, и потом. Так что пришлось спустить ноги на подоконник и закончить осмотр: невысокий диванчик, два кресла и низкий столик вольготно расположились у камина, стоящего в центре разделяющей комнату и кухню черты. Так что пришлось подойти к камину и, наклонившись, провести по кованному бортику рукой. Вот, теперь он тоже будет служить долго и ни разу не задымит и не погаснет, какие бы ветра ни завывали за окном. Просто… Петра коснулась его и он ответил ей, словно сытый толстый домашний кот, ленящийся открыть глаза на нечаянную хозяйскую ласку, но уверенно подставляющий лобастую голову под руку.
Она дошла до кухни. Открыла шкафчики и провела пальчиками по мраморной столешнице. Действительно мрамор. Даже присела и коснулась пола. Мрамор! Настоящий, теплый, живой… Теперь на этом полу не получиться оскользнутся даже если залить его водой. Мрамор ответил ей своим сонным, помнящим берега далекой солнечной Италии, сердцем. Петра улыбнулась от солнечного видения. Подошла в ванной. Или душевой? За матовыми стеклами пряталась вместительная чаша. А над ней на стойке блестящий грибочек душа и куча круглых штучек с дырочками. О, воду она любила. Она и осень любила из-за того, что только она давала ей возможность наслаждаться бегущей с небес водой часами. А мокрые ноги и замерзший нос - небольшая плата за возможность брести сквозь струи дождя и наблюдать, как очищается, скидывает с себя знойную усталость город. Как земля из сухой и потресканной становиться черной, наполненной влагой и новыми силами к новому урожаю. Как просыпаются в этой доброй колыбели новые травы и деревья, лениво приоткрывают твердые одежки и высовывают бледные носики: пора? Просыпаться уже пора? И вновь засыпают, ожидая первого настоящего тепла. Чтобы рвануть вверх веселыми зелеными стрелами и подставить ласковым солнечным лучам первые, нежные и бледно-зеленые листочки.
Петра засмеялась от нахлынувших вдруг ощущений и эмоций. Да! Это именно то место. То, которое может стать ее домом. Может надолго, может на несколько дней, но это будет ДОМ!
Она с улыбкой подошла к рюкзакам и начала доставать и раскладывать по краю кровати свои вещи…