Роман хотел было протестовать, но, действительно, особо не мог. К тому же от рук Генриха сразу пошло успокаивающее тепло, и потому он, не сопротивляясь, позволил коллеге уложить себя на стулья.
Затем одну руку Генрих убрал, а вторая скользнула по груди Романа и остановилась в районе солнечного сплетения...
Роман закрыл глаза. Мышцы на его лице очевидно понемногу расслаблялись, и только тут стало заметно, насколько они были напряжены. Генрих, напротив, на глазах серел, как после ночного дежурства...